Линейный кресер «Гебен» и крейсер «Бреслау» в Константинополе.
Однако, несмотря на полную готовность флота к транспортировке экспедиционных сил, до реализации разработанных проектов высадки дело так и не дошло. Казалось бы, еще до начала войны следовало уделить первостепенное внимание именно обеспечению доминирования России на Черном море, поскольку масштабная высадка и блокада Турции подразумевали превосходство нашего флота, но ввод в боевой строй первых черноморских линкоров (дредноутов) запланировали только на 1916–1918 годы...Немцы же не стали дожидаться начала энергичных действий русских против Босфора в 1917 или 1918 году и сами сделали первый ход, переведя линейный крейсер «Гебен» и легкий крейсер «Бреслау» через Дарданеллы в Черное море. В результате уже к середине августа 1914 года обстановка на черноморском театре резко переменилась и преимущество в соотношении сил оказалось на стороне соединенного германо-турецкого флота. Вот так, всего лишь двух боевых единиц оказалось достаточным, чтобы полностью перечеркнуть российские проекты захвата Константинополя! Таким образом, в 1914 году, равно как и в 1853 году, перед русским военно-морским командованием снова поставили целью местную оборону протяженного морского побережья... Агрессивная внешная политика и планы царского правительства снова оказались ничем не подкреплены.
Не будем уводить внимание читателя слишком далеко от событий 1918 года. Достаточным будет сказать, что в ходе трехлетней кампании российский Черноморский флот не имел возможности должным образом проявить себя. Ничего примечательного на этом театре не происходило – германские и турецкие рейдеры крейсерствовали, периодически обстреливая черноморское побережье; имели место несколько незначительных столкновений с «Гебеном».
Линейный кресер «Гебен» и крейсер «Бреслау» в Константинополе.
Весной 1918 года вторжение немецких войск в Крым и захват ими Севастополя — единственной защищенной и оборудованной базы флота — обрекли находившийся там флот на захват или гибель. Германия сильно рассчитывала пополнить Кайзерлихмарине за счет русских боевых судов, и уж точно не допустить их попадания в руки Антанты. Так, сразу после получения известия о переходе нашей эскадры из Севастополя в Новороссийск, командующий германскими вооруженными силами на Востоке немедленно связался с верховным главнокомандующим с просьбой санкционировать взятие незащищенного Новороссийска со стороны суши. Эйхгорн предлагал генералу Людендорфу перебросить войска из Керчи на Таманский полуостров на борту трех пароходов и под прикрытием миноносцев, при одновременном обстреле новороссийского порта линейным крейсером «Гебен» и крейсером «Гамидие». 5 мая германский главнокомандующий дал ответную телеграмму: «Сначала потребуйте возврата боевых кораблей. В случае отказа действуйте в соответствии с предложенным Вами планом».
Севастопольская гавань. 1918 г. DeGolyer Library.
В свою очередь народный комиссар по иностранным делам выразил германскому правительству протест и заявил, что флот ушел из Севастополя только после немецкого наступления и оккупации всего Крыма, что стало прямым нарушением Брестского договора. Советское правительство формально не отказывалось возвращать флот в Севастополь, но тянуло время, вновь поднимая вопрос о соблюдении положений ранее подписанного мирного договора, и заявляя о готовности это сделать при условии, что данный порт не будет аннексирован или оккупирован войсками Центральных держав.
В ходе последовавших событий российский Черноморский флот понес невосполнимые потери и одной из причин, ускоривших решение его судьбы стала авантюристская десантная операция под Таганрогом...
