Тем временем оккупированный город жил обычной жизнью. Вспоминает Ганс Тинтруп: «...В конюшнях извозчиков были размещены наши кони, в соседнем дворе – кухня и повозки. Команда разместилась в русских домах, пустых или жилых. Я сам жил в доме купца средней руки. В Таганроге было два наблюдательных поста: один находился в портовой части города на востоке над бухтой на маяке; второй на западе за городом - по другую сторону всех промышленных поселений и домов, в бараках для беженцев на краю степи. Там, два–три раза в неделю, я выезжал покататься верхом на лошади через поток дорожного движения, мимо глинобитных домов и лачуг, мимо заборов из камыша и серых садов... То тут, то там попадались колодцы-журавли, крестьяне, телеги покрытые пылью почти по самую ось, хор лающих шавок, бегущих за лошадью, гуси, куры, утки, свиньи и так далее.<...>
Купание немецев в Таганроге. 1918 г. DeGolyer Library, SMU.
На рынке Таганрога офицеры-снабженцы закупали большими партиями: муку, смалец, сахар, подсолнечное масло. Мы купались в море. Южный пляж Таганрога на открытом море привлекал своим расположением, но имел грубую гальку и был мелким, так что купающийся постоянно думал об одежде. В то же время северная бухта была популярнее, т. к. ее берег был из мелкого песка. Волнорезы вдавались далеко в воду, и можно было прыгать головой вниз. <...> Женщины и девушки Таганрога красивы и приветливы, в отличие от осторожных мужчин...».
